Тезавратор

В статье «Сокровище и его составляющие» мы уже обозначили возможность использования криптовалют в качестве объектов цифровых сокровищ, однако обратили внимание на то, что их оборотоспособность в ближайшее время в нашей стране будет существенно ограничена. В связи с этим следует более подробно остановиться на рассмотрении перспектив соответствующего правового регулирования.

На протяжении последних трех лет отечественное цифровое сообщество, с непрекращающимся интересом следило за судьбой проектов законодательных актов, призванных определить статус криптовалют на территории Российской Федерации. Их разработка не оставалась без внимания многочисленных экспертов и сопровождалась бурными дискуссиями, которые организовывались на самых авторитетных площадках. Различие во взглядах относительно условий легитимации криптовалют в целом не снижало уровень оптимизма, который проявляли представители цифровой экономики, ведь последние видели в этих новых финансовых сущностях важнейший элемент, создаваемых ими экосистем будущего.

С принятием Федерального закона от 31.07.2020 N 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» всеми ожидаемый правовой формат обрел свои черты. Начало действия этого законодательного акта связывается с 1 января 2021 года. Чего же следует ожидать криптооптимистам в части интересующего их правового регулирования?

Прежде всего, надо учесть, что указанным законодательным актом, наряду с отношениями, возникающими при выпуске, учете и обращении цифровых финансовых активов, в том числе регулируются отношения, возникающие при обороте в Российской Федерации цифровой валюты.

Так же следует обратить внимание на то, что в данном случае вместо широко употребимого в цифровой среде термина «криптовалюта», который, впрочем, так и не получил однозначного толкования, применительно к интересующим нас сущностям использован термин «цифровая валюта».

В легальном определении цифровой валюты содержится несколько признаков, на рассмотрении которых следует остановиться подробнее.

Первый признак касается формы цифровой валюты, которая определена как совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в этой формулировке употреблены термины «электронные данные», «цифровой код» и «обозначение», которые не имеют самостоятельного правового значения. Во всяком случае, эти термины не употреблены и не определены в интересующем нас значении в главном цифровом законодательном акте — Федеральном законе от 27.07.2006 N 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». С учетом этого для понимания существа цифровой валюты в этой части правоприменителям придется лишь ограничиться аналогиями между упомянутыми электронными данными с одной стороны, и, например, информацией (сведения, сообщения, данные) или электронными сообщениями (информация, переданная или полученная пользователем информационно-телекоммуникационной сети) — с другой. Требуемая определенностьусиатривпется лишь в части информационных систем, поскольку они легально категорированы как совокупности содержащейся в базах данных информации и обеспечивающих ее обработку информационных технологий и технических средств.

Нельзя не заметить, что в рассматриваемом законодательном акте предпринята попытка узаконить именно форму цифровой валюты. Хотя, к примеру, упомянутые в ст. 128 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) в качестве самостоятельного объекта гражданских прав безналичные денежные средства в этом смысле в российском законодательстве оставлены без внимания. Лишь в ч. 3 ст. 861 ГК РФ прописано, что безналичные расчеты осуществляются путем перевода денежных средств банками и иными кредитными организациями с открытием или без открытия банковских счетов.

Следующий признак сводится к тому, что цифровая валюта предлагается и может быть принята в качестве средства платежа или инвестиции, не будучи при этом денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства, либо международной денежной или расчетной единицей. Отрадно отметить, что фактически признается наличие у цифровой валюты платежной функции, которая в известной степени указывает на ее денежную природу. Однако при этом оговорено, что с категорией законных платежных средств цифровые валюты не имеют ничего общего. В этом смысле следует помнить, что на территории Российской Федерации официальной денежной единицей (валютой) является рубль.

Во многом определяющим в данном случае является положение, что введение других денежных единиц и выпуск денежных суррогатов, согласно ст. 27 Федерального закона от 10.07.2002 № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», в нашей стране запрещаются. Конечно, данный запрет не следует понимать буквально, в том смысле, что на территории Российской Федерации абсолютно исключается использование каких-либо платежных средств, отличных от рубля. Ведь известно, что разрешено, например, использование иностранной валюты в качестве платежного средства в рамках внешнеэкономической деятельности. Вместе с тем, та или иная иностранная валюта, в отличие от цифровой валюты, имеет статус законного платежного средства определенного государства или территории, исчерпывающий перечень которых приведен в Международном стандарте ИСО 4217-2000 «Коды для представления валют и фондов» и Межгосударственным классификатором валют МК (ИСО 4217) 003-97. Таким образом, все прочие платежные средства, включая криптовалюту, объектами его классификации не являются, и валютное регулирование на них не распространяется.

Еще один признак сводится к тому, что у цифровых валют отсутствует лицо, обязанное перед каждым обладателем соответствующих электронных данных. Возможно лишь наличие оператора или узла информационной системы, которые призваны обеспечивать соответствие порядка выпуска цифровой валюты и осуществления в отношении нее действий по внесению (изменению) записей в рамках соответствующей системы по правилам последней. Тем самым акцентируется внимание на том, что при выпуске в обращение цифровых валют отсутствует официальный эмитент, как, например, у безналичных денежных средств или у бездокументарных ценных бумаг, обремененный определёнными обязательствами по отношению к их держателям. При этом уделом операторов или узлов является исключительно техническое обеспечение функционирования соответствующих информационных систем.

В целом российский правовой формат цифровой валюты проявляет известное сходство с тем, который сформулирован в ст. 3 Директива N 2015/849 Европейского парламента и Совета Европейского Союза «О предотвращении использования финансовой системы для целей отмывания денег или финансирования терроризма…». В частности в этом документе под «виртуальной валютой» понимается цифровое представление стоимости, не эмитированное или не гарантированное центральным банком или государственным органом, необязательно связанное с законной валютой, не обладающее правовым статусом валюты или денег, но принимаемое в качестве средства обращения и платежа физическими и юридическими лицами, которое может переводиться, храниться и торговаться в электронной форме. Тем не менее, очевидным преимуществом европейского правового формата, по мнению автора, является более четкое указание на электронную форму виртуальной валюты и возможность ее использования физическими лицами и организациями в качестве средства обращения и платежа.

Отдельного внимания заслуживает правовой режим оборота цифровой валюты, которым собственно и определяются возможности ее использования.

В ст. 14 упомянутого Федерального закона от 31.07.2020 N 259-ФЗ определено, что под организацией выпуска в Российской Федерации цифровой валюты понимается деятельность по оказанию услуг, направленных на обеспечение выпуска цифровой валюты с использованием, так называемых, объектов российской информационной инфраструктуры. При этом в качестве таковых объектов определены:

— доменные имена и сетевые адреса, находящиеся в российской национальной доменной зоне;

— информационные системы, технические средства которых размещены на территории Российской Федерации;

— комплексы программно-аппаратных средств, размещенных на территории Российской Федерации.

Пожалуй, приведенный перечень позволяет уяснить, что же представляет собой российская информационная инфраструктура в целом. Однако нельзя не заметить, что его составляющие не в полной мере соотносятся со смежной категорией объектов критической информационной инфраструктуры, к которым согласно ст. 2 Федерального закона от 26.07.2017 N 187-ФЗ «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации», отнесены информационные системы, информационно-телекоммуникационные сети и автоматизированные системы управления ее субъектов.

Сам выпуск цифровой валюты определяется как действия с использованием объектов российской информационной инфраструктуры либо пользовательского оборудования, размещенного на территории Российской Федерации, направленные на предоставление возможностей использования цифровой валюты третьими лицами. А под организацией обращения цифровой валюты понимается деятельность по оказанию услуг, направленных на обеспечение совершения гражданско-правовых сделок или операций, влекущих за собой переход цифровой валюты от одного обладателя к другому, с использованием объектов той же инфраструктуры. При этом оговорено, что организация выпуска или выпуск, а также организация обращения цифровой валюты в Российской Федерации регулируются в соответствии с федеральными законами. Из этого следует, что цифровые тезавраторы вправе ожидать в этой части очередных законодательных установлений.

С точки зрения понимания рассматриваемого правового регулирования, обращает на себя внимание положение о том, что юридические лица, личным законом которых является российское право, а также филиалы, представительства и иные обособленные подразделения международных организаций и иностранных юридических лиц, компаний и других корпоративных образований, обладающих гражданской правоспособностью, созданные на территории Российской Федерации не вправе принимать цифровую валюту в качестве встречного предоставления за передаваемые ими или им товары, выполняемые работы, оказываемые услуги, или иным способом, позволяющим предполагать такую оплату. Аналогичный запрет установлен и для российских резидентов — физических лиц, фактически находящиеся в Российской Федерации не менее 183 дней в течение 12 следующих подряд месяцев. Из этого следует, что эксплуатация этими лицами платежной функции цифровой валюты в нашей стране с 1 января 2021 года будет окончательно запрещена. Более того, запрещается даже распространение информации о предложении или приеме цифровой валюты в качестве встречного предоставления. Все это не может не вызывать сожалений, поскольку идет в разрез с общемировыми трендами цифровой экономики. В настоящее время уже насчитывается несколько юрисдикций, в пределах которых по достоинству оценены преимущества современных финансовых технологий, в том числе криптовалют, что находит отражение в соответствующем правовом регулировании.

Справедливости ради следует заметить, что пока в нашей стране сохраняется возможность использования цифровой валюты в качестве средства накопления и сохранения стоимости. Однако и в этой части не все грядущие изменения однозначны. В частности оговорено, что какие-либо требования, связанные с обладанием цифровой валютой, впредь подлежат судебной защите только при условии информирования ими о фактах такого обладания и совершения гражданско-правовых сделок или операций с цифровой валютой в порядке, установленном законодательством о налогах и сборах. Иными словами защита прав тезавраторов в этом случае поставлена в зависимость от своевременного и полного информирования ими налоговых органов.

В условиях правовой неопределенности следует приветствовать новые положения, которые позиционируют цифровую валюту как объект отдельных правоотношений. Так, например, определено, что для целей Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», Федерального закона от 2 октября 2007 года N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», Федерального закона от 07.08.2001 N 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» и для Федерального закона от 25 декабря 2008 года N 273-ФЗ «О противодействии коррупции» цифровая валюта признается имуществом. Хотя в целом сохраняется неопределенность относительно места цифровой валюты в составе объектов гражданских прав.

Кроме того, на цифровую валюту как на иностранный финансовый инструмент распространен запрет предусмотренный Федеральным законом от 07.05.2013 N 79-ФЗ «О запрете отдельным категориям лиц открывать и иметь счета (вклады), хранить наличные денежные средства и ценности в иностранных банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации, владеть и (или) пользоваться иностранными финансовыми инструментами». В частности, в целях обеспечения национальной безопасности, упорядочения лоббистской деятельности, расширения инвестирования средств в национальную экономику и повышения эффективности противодействия коррупции лицам, принимающим по долгу службы решения, затрагивающие вопросы суверенитета и национальной безопасности страны, либо участвующим в подготовке таких решений, запрещено владеть и пользоваться цифровой валютой.

Подводя итог изложению, следует обратить внимание читателей на то, что использование цифровой валюты в качестве объектов тезаврации рассмотренное правовое регулирование не исключает, но существенно ограничивает оборотоспособность рассматриваемых цифровых сущностей, что снижает их привлекательность.

Автор выражает признательность читателям, проявившим интерес к этой и другим его статьям.